Тонкая кисть не смогла увернуться от жёсткого захвата. Кисаме безжалостно заломил напарнику руку за спину, повалил на траву, поймал вторую и, удерживая над головой, прижал к земле. И хоть было неудобно, но отпускать изворотливого парня было рискованно: второй раз так застать его врасплох вряд ли получилось бы. 

Весовое преимущество не оставляло Итачи шансов вырваться, неровное дыхание обоих сливалось в причудливый ритм – частые надорванные полувыдохи проигравшего и хриплые вдохи победителя. 

Кисаме опомнился и ослабил хватку, не хватало ещё оставить синяков. Жаль, что это был единственный шанс прикоснуться к человеку напротив. Жаль, что приятно было только ему одному... Затянувшуюся паузу прервала промелькнувшая в тёмных глазах обречённость. Кисаме ухмыльнулся. 

– Вы чего, Итачи-сан, неужто испугались? Впервые меня так близко видите, что ли?
 
– Впервые больно. 

– Извините, не рассчитал силу.

– От своей немощности больно, – с плохо скрываемым раздражением прошептал Итачи. Конечно, он не был физически слаб, просто Кисаме – не его категория, да и болезнь истощала уже слишком долго.

– Каши есть больше надо, – попытался прогнать дурные мысли парня Кисаме. 
    
– Ты себе слишком много позволяешь, – так же шёпотом, но уже гораздо мягче произнёс Учиха. Хошигаки всегда мог вывести его из упаднических состояний: то короткой фразой, то просто надёжной рукой на плече.

«Это вы мне позволяете слишком много, но не достаточно», – за такую дерзость его наградили бы резким взглядом и молчанием до вечера.

– Думаю, на сегодня хватит, – Кисаме нехотя поднялся с хрупкого тела. 

– Нет, давай ещё, – шиноби сам вскочил на ноги, игнорируя протянутую руку, принял боевую стойку. 

И что оставалось делать?.. 

* * *

Итачи неслышно приблизился сзади. Поначалу бесшумная манера двигаться несколько раздражала, но вскоре Кисаме понял, что иначе тот просто не умеет. От задумчивого созерцания кипящей в котелке воды его оторвала произнесённая рядом фраза: 

– Кисаме, мне нужна твоя помощь. 

В памяти тут же всплыли эпизоды с тем, что называлось «помощью»: вколоть обезболивающее, оттащить обессиленное тело в безопасное место, смешать лекарство, сделать переливание крови… 

Кисаме обеспокоенным взглядом окинул напарника: ну, худощавый, бледный, вроде невыспавшийся, но на ногах держится – всё как всегда, какая ж тогда помощь?

Но оказалось, что парень хотел улучшить свои навыки рукопашного боя, ведь Саске наверняка уже стал физически сильнее. 

– Давай иногда тренироваться, без оружия и техник… 

– Не хочу излагать очевидное, но я физически сильнее, да и лучше к этому подготовлен. Итачи-сан, не думаю, что у вас есть шансы одолеть меня в тайдзюцу.

– Речь идёт о том, что я должен продержаться как можно дольше при встрече с Саске. И если понадобится вступить в рукопашный бой, я должен буду это сделать. Я не иду к победе, ты же знаешь. И суть не в том, чтобы я выиграл. 

Ну и как можно было отказать?..

* * *

Кисаме раздевался быстро, но аккуратно – строжайшее и жесточайшее воспитание не позволяло играть пуговичками или просто бросать одежду. Итачи же, напротив, задумчиво глядя на стремительный танец жёлтых листьев, перебирал застёжки плаща. Плотная ткань неспешно соскользнула с худых плеч, и теперь ветер грозил подхватить её в свои колкие объятия. В свете заходящего солнца их длинные тени тянулись, будто бы хотели спастись бегством от бессмысленности происходящего.

– Итачи-сан, погодка-то ни к чёрту, может, утром продолжим? – с сомнением протянул Кисаме; себя-то он чувствовал непробиваемым, но вот напарник вполне мог простудиться.

Ответом ему была чёрная ткань плаща, брошенная в лицо, сквозь которую он еле успел заметить выпад и уйти с линии удара. Вот что значит использовать обстоятельства! 

Ветер раздувал огонь, только вот его не покидало чувство, что этот огонь выпалит Учиху изнутри – то ли как очередная лихорадка, то ли как кошмар воспоминаний... 
    
От удара ногой с разворота Итачи легко уклонился и тут же перешёл в атаку, но его кулак, направленный в челюсть, встретил блок мощной руки. Было трудно воспринимать Кисаме как врага, ведь в этих тренировках Итачи скорее боролся со своей слабостью, чем с ним. Дыхание у него сбилось, и голова начинала кружиться от цветных пятен. Кисаме тоже боролся, но только с желанием перекинуть Учиху через плечо и унести подальше от пронзительного ветра. 

Иногда эти тренировки больше походили на самоистязания, а упорство напарника в страданиях было не так-то просто перебороть.

Омрачало такие моменты странной близости горькое понимание, что это своеобразная репетиция ожидающего его впереди боя, в котором Итачи тоже не победит. Но только вряд ли Саске будет очарован тёмными, полными отчаянья глазами, вряд ли будет избегать наносить удары в лицо и живот. Вряд ли их бой закончится тесным объятием в попытках получить то тепло, которого никогда и не было... 

И сейчас, держа Итачи в надёжном захвате и прижимая спиной к своей груди, он осознавал, что одно оружие у напарника всё же осталось – то, которое вызывало желание защитить его от их проклятого мира. 

Он молниеносно подхватил парня на руки.
 
– Пусти, я тебе не барышня! – костлявая рука, больше похожая на птичью лапку, упёрлась в плечо.

– Ну-ну, на правах победителя я требую исполнения желания, – захохотал Кисаме, умиляясь такому детскому возмущению.

– Это ж сколько желаний у тебя накопилось за все те тренировки? – сосредоточенно спросил Итачи, и Кисаме не мог понять, всерьёз ли он говорил или нет. – Давай только одно, – значит, несерьёзно, если б подозревал, что Кисаме на самом деле хочет, бросил бы своё фирменное «достаточно» и всё.

Веселье вмиг улетучилось. 

И что пожелать?.. 

Внезапная мысль вспышкой ослепила сознание. 

Может, попросить оставить всё это безумие с Саске? В голове ведь не укладывалось, что скоро его напарник, его Итачи станет лишь воспоминанием, а вторая пиала для чая навсегда останется пустой, как и вот такие нечаянные объятия. А может, попросить беречь себя, не выматывать жёсткими тренировками и ночными чтениями? Или что-нибудь посмелее, поцелуй, к примеру?..

Полуулыбка на губах Итачи прервала поток мыслей. Нужно было укрыться где-нибудь, отогреться и отдохнуть. Хошигаки опустил напарника на землю и отвернулся. 

– Идёмте пить чай, Итачи-сан. Желания подождут. 

Итачи вопросительно посмотрел на широкую спину: чего это Кисаме вдруг такой задумчивый? 

На удивлённый взгляд не последовало ответа, но подозрительно влажные глаза умоляли оставить эту тему. 

Что ж, вопросы тоже подождут... 

* * *

Очередная тренировка. Очередной захват-объятие, которого Итачи не смог избежать и из которого не мог освободиться. Он снова лежал на земле под Кисаме, жухлая трава колола щёку, а тёплое дыхание в шею как-то странно успокаивало.

Кисаме был пьян от чувства собственной силы, от ощущения физической слабости напарника. От доверия. Ведь только он видел его беззащитным, растерянным, трогательным.  

И всё это было в последний раз: завтра всё будет серьёзно, вернее, смертельно. 

Что у одного, что у другого, сердце вырывалось из груди, словно хотело убежать от этого безумия. 

У Кисаме было уже около сорока желаний. Может, попросить: «Не умирай»? Или: «Позволь убить Саске, просто отвернись и не смотри, можешь даже ненавидеть меня потом»? Или, всё же: «Поцелуй меня»?  

Непрошенные мысли всё чаще накрывали его волнами отчаянья... 

* * *

Итачи не знал, как прощаться, потому что раньше его не провожали на смерть. Наверное, коротких слов благодарности будет достаточно. И никаких откровенных речей – незачем нагнетать и так тяжёлую атмосферу. 

– Так нечестно, Итачи-сан. Вы должны мне желание, – даже сейчас Кисаме пытался разрядить обстановку, хотя кривая улыбка и выдавала его волнение. 

– Ты бы ещё завтра вспомнил… – и как можно было не улыбнуться простодушному – ставшему таким близким – человеку?..
   
– Один поцелуй.

В ответ он получил взгляд, полный понимания и печали. 

Кисаме подошёл ближе. Что бы он ни сказал сейчас, всё будет бессмысленно, поэтому он просто склонился к бледному лицу. Он не станет ранить Итачи просьбами остаться или объяснениями в чувствах – всего этого с них обоих уже достаточно... 

Поцелуй в лоб – лёгкий и тёплый. 

В ответ – такой же лёгкий тычок пальцами чуть выше переносицы. 

И Кисаме не будет спрашивать, что это значит. Просто теперь между ними будет на один незаданный вопрос больше